Лом пояснил:

— Взрыватель чуткий на удар. Если сильно грохнуть бомбой об пол, может и сработать. Так что ты, малыш, аккуратно ее носи.

— В штанах у тебя малыш, — буркнул Клепа. — Ладно, я готов. Когда начнем?

Олег, прикинув время, заявил:

— Через полчаса начнем. Может они немного успокоятся после нашего прорыва назад вверх.

— А вот не надо было их настораживать!

— Клепа, так все ради тебя: тебе же вверх по течению иначе пришлось бы подниматься.

— Олег: я на Амуре вырос — у нас там любая бабка с такой бочкой хоть вдоль хоть поперек сплавать сможет. Пережил бы.

— Ладно тебе. Не нервничай. Считай, что все удобства тебе создали — теперь дело за тобой.

Удур, отложив весло, тихо произнес:

— Дальше вода всегда прямо идет. Не станет сворачивать Клепа, и будет там сам. Вода принесет к кораблю.

— А далеко до него? — уточнил Олег.

— Не знаю. Но дальше мне страшно. Жужжит. Страшно жужжит.

Олег раздумывал недолго: если враг заметит лодку, то операция провалится. Повернувшись к Клепе, сказал:

— Ну все, пора выходить — твоя остановка.

Клепа, осторожно взвалив бомбу на спину, тихо попросил:

— Глянь, как она там — не болтается?

— Вроде норма.

— Да боюсь об лодку стукнуть.

— Так я тебе ее спущу.

— Не надо. В воде возиться с ней неохота.

Клепа осторожно свесился с борта, погрузился в воду без всплеска. Время не летнее — Фреона давно уже остыла, но ему пока что холодно не было — выручал гидрокостюм, найденный в руинах магазина в центре катастрофы. Под костюм на Клепу напялили все теплое, что только смогли. Перчаток только не было — ладони, лицо и шею он смазал густым слоем гусиного жира. Эх, была бы маска, вообще бы здорово было.

Махнув Олегу рукой, Клепа оттолкнулся от борта, и через пару секунд лодка растаяла во мгле. Теперь вся надежда на нечеловеческое чутье Удура — в этой мгле иначе найти корабль будет нереально. Стараясь не тревожить воду, «диверсант» держался чуть ли не горизонтально, напряженно всматриваясь вперед. Тьма была хоть глаза выколи, да и нудный, моросящий дождь, не улучшал видимость.

Рядом с пловцом вспенилась вода, громко плеснулась крупная рыба. Клепа почему–то вспомнил, как по весне поставил крупноячеистую сеть на двадцатиметровую глубину. Уж очень ему интересно было узнать, что там можно поймать. Сеть была хорошая, крепкая — с такой не страшно и сома весом под центнер запутать. Увы — в тот раз добыча оказалась сильнее рыбака. Буек с трудом отыскался метрах в двести выше по течению, а, вытащив веревку, Клепа обнаружил жалкие обрывки снасти.

С тех пор Клепа экстремальной рыбалкой больше не занимался — ловил там, где все ловят. А еще он вспомнил, как на мелководье нашли тухлую тушу неизвестно какой рыбины — разложение сделало ее неузнаваемой. Зловонный монстр был шести метров в длину. А рассказы кшаргов и других рыбаков чуть ли не о динозаврах во Фреоне повествовали. А уж если вспомнить, сколько за этот год народу на реке без вести пропало…

Все это ему вспомнилось мгновенно. И без того в осенней реке неуютно, а тут уж и вовсе колотить потихонечку начало — причем не от холода. Глубина реки в этих местах такова, что якорем не всегда до дна достают… Кто знает, что за монстры могут здесь обитать? Сожрут, и не поморщатся. Тогда уж одна надежда: в пасти чудища успеть повернуть взрыватель, и переглушить весь их омут.

Вот только Олег будет недоволен таким использованием мины.

Впереди замаячили желтоватые огоньки. Удур не оплошал — пловца несло прямиком на корабль. Клепа теперь даже шевельнуться боялся — палуба у крейсера высокая, но и зрение у хайтов не хуже. Если заметят диверсанта, то речным монстрам он точно не достанется.

Корма судна выступила из тьмы неожиданно — Клепе казалось, что плыть еще не меньше сотни метров. Вытянув руки вперед, он осторожно обогнул якорный канат, уткнулся в доски корпуса. Только теперь перевел дух — последний мгновения он дышать опасался. Но теперь уже опасность позади — под изгибом корпуса сверху его не заметят.

Как бы издеваясь над ощущением безопасности дерзкого землянина, сверху раздался подозрительный звук, и рядом с Клепой что–то брякнулось в воду. Вжавшись в корпус, он посмотрел вверх, облегченно выдохнул — ничего страшного, просто его угораздило оказаться под отверстиями судового гальюна.

Перебирая ладонями по дереву, переместился в сторону от опасного места. Руки уже начали подмерзать, и слушались плохо. Сжав кулаки несколько раз, потрогал доски, оценил щели между ними. Вроде все нормально — можно работать.

Развязал горловину мешочка, подвешенного на шее, вытащил первый буравчик. Сталь легко ввинтилась в законопаченную щель, через полминуты наружу торчал лишь жалкий огрызок с рукояткой. Чудь дальше завинтил второй, потом воткнул третий, начал вкручивать, и тут произошло первое ЧП — с хрустом отломилась рукоятка. Кузнецы подвели.

Не ожидая такой пакости, Клепа беспечно всем телом давил на буравчик, и стукнулся о корпус, да еще и ладонь распорол о торчащий штырь. Замер, с минуту не шевелился. Но, вроде бы, обошлось — никто не заинтересовался шумом. Или не услышали, или сочли проделкой обитателей речных вод.

Потянувшись к мешочку, Клепа чуть не выругался — он был пуст. Очевидно, при его неудачном контакте с корпусом корабля, оставшиеся буравчики выпали. Плавучесть у них далеко не нулевая, до дна здесь наверняка больше десятка метров — искать бессмысленно.

Делать нечего — придется довольствоваться всего двумя точками опоры.

Осторожно, не делая резких движений, Клепа снял со спины мину. Подвел ее к ручке первого буравчика, накрутил на нее сетку, повернул бочонок, прихватил его проволокой ко второй ручке. Подергал — вроде держится надежно. Но не тащить же проволоку назад — прихватил мину к корпусу еще и вторым куском.

Манипуляции с твердыми предметами к тому времени уже стерли с ладоней рыбий жир, и руки замерзли по настоящему. А ведь сейчас самое главное начинается.

Затаив дыхание, Клепа под пленкой нащупал рукоятку взрывателя, ухватил, потянул. Не шелохнулась. Прокляв Лома и пожелав ему вечность гореть в аду без доступа психотропных препаратов, Клепа надавил в другую сторону. Есть! Поддалась! Повернув на сто восемьдесят градусов, до упора, едва не обмочился — с Лома бы сталось перепутать, и запросто можно было подорваться при малейшей попытке активации механизма.

Терять время теперь нельзя — остановить взрыватель невозможно. Отсчитывая мысленно секунды, Клепа оттолкнулся от корпуса, позволил течению понести его прочь. Корабль растаял во тьме, следом постепенно растворился во мраке желтый свет его фонарей или факелов. Досчитав до ста двадцати, Клепа зажмурился, приготовился к грохоту взрыва. Но тщетно — ничего не происходило.

Досчитав до двести, Клепа в очередной раз страшно проклял Лома, и стал лихорадочно соображать, что же делать. Мину явно заело, а она у землян одна. Бросать ее жалко, а забирать ее ужасно страшно. Да и как забрать — где теперь он во тьме найдет крейсер?

Клепа совершенно зря проклинал Лома: тот все сделал правильно. Взрыватель бы прост, и надежен. Даже супернадежен — по сути два взрывателя в одном. Одновременный отказ обоих крайне маловероятен. Вот сверхнадежность и подвела — речной холод добрался до механизма, загустил жир, используемый как смазка. Но это не остановило дублирующий химический процесс — кислота из раздавленного флакона все же разъела стенки тонкой трубочки. Просто сделала это чуть позже, чем рассчитывал Лом.

Вспышка на миг осветила реку, следом в спину Клепе ударила гидроакустическая волна, а уж потом по ушам врезал грохот взрыва. К счастью, его отнесло далеко, и он не пострадал. Эх — жаль не видел сам взрыв!

Обернувшись, Клепа заулыбался — в темноте виднелись отблески огня. Аммонит, конечно, не «греческий огонь», но что–то там поджечь ухитрился. Борясь с течением, чтобы не унесло далеко, пловец следил за атакованным крейсером, дожидаясь продолжения концерта.